Цитаты о мудрости

"Все с детства знают, что то-то и то-то невозможно. Но всегда находится невежда, который этого не знает. Он-то и делает открытие." А.Эйнштейн

А возраст мужчины не так уж и важен,
Года дураку не добавят мозгов.
Трусливый с годами не станет отважным,
И щедрым не будет никто из жлобов.

Мужчина иль нет, не во времени дело
В сединах поверьте критериев нет.
Мужчиной надежным, уверенным, смелым
И мальчик быть может и старенький дед.

Мужчина - не в признаках пола первичных,
Не в бицепсах и не в щетине секрет.
Мужчина - в поступках. И мне безразлично
Наличие мышц и количество лет!


*© Copyright: Натали Амар, 2014*

* * *
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.

1924

Сергей Есенин

УТРО

*УТРО*

Яков Полонский

Вверх, по недоступным
Крутизнам встающих
Гор, туман восходит
Из долин цветущих;

Он, как дым, уходит
В небеса родные,
В облака свиваясь
Ярко-золотые -
И рассеиваясь.

Луч зари с лазурью
На волнах трепещет;
На востоке солнце,
Разгораясь, блещет.

И сияет утро,
Утро молодое...
Ты ли это, небо
Хмурое, ночное?

Ни единой тучки
На лазурном небе!
Ни единой мысли
О насущном хлебе!

О, в ответ природе
Улыбнись, от века
Обреченный скорби
Гений человека!

Улыбнись природе!
Верь знаменованью!
Нет конца стремленью -
Есть конец страданью!

Коль буду унывать,
Господь мне влепит двойку.
Он разве не затем
Затеял эту стройку,
Чтоб в нас внедрить азарт,
Кураж, хороший тонус,
Когда и хлипкий март
Пленителен, как бонус,
Когда любой провал —
Не есть мотив для плача,
А лишь судьбы сигнал
И дерзкая подача?


*Л. Миллер*

Поцелуй

Яков Полонский

И рассудок, и сердце, и память губя,
Я недаром так жарко целую тебя -
   Я целую тебя и за ту, перед кем
   Я таил мои страсти - был робок и нем,
   И за ту, что меня обожгла без огня,
   И смеялась, и долго терзала меня.
   И за ту, чья любовь мне была бы щитом,
   Да, убитая, спит под могильным крестом.
Все, что в сердце моем загоралось для них,
Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих.

Рассказать ли тебе, как однажды
Хоронил друг твой сердце свое,
Всех знакомых на пышную тризну
Пригласил он и позвал ее.

И в назначенный час панихиды,
При сиянии ламп и свечей,
Вкруг убитого сердца толпою
Собралось много всяких гостей.

И она появилась — все так же
Хороша, холодна и мила,
Он с улыбкой красавицу встретил;
Но она без улыбки вошла.

Поняла ли она, что за праздник
У него на душе в этот день,
Иль убитого сердца над нею
Пронеслась молчаливая тень?

Иль боялась она, что воскреснет
Это глупое сердце — и вновь
Потревожит ее жаждой счастья —
Пожелает любви за любовь!—

В честь убитого сердца заезжий
Музыкант «Marche funebre» играл,
И гремела рояль — струны пели,
Каждый звук их как будто рыдал.

Его слушая, томные дамы
Опускали задумчивый взгляд,—
Вообще они тронуты были,
Ели дули и пили оршад.

А мужчины стояли поодаль,
Исподлобья глядели на дам,
Вынимали свои папиросы
И курили в дверях фимиам.

В честь убитого сердца какой-то
Балагур притчу нам говорил,
Раздирательно-грустную притчу,—
Но до слез, до упаду смешил.

В два часа появилась закуска,
И никто отказаться не мог
В честь убитого сердца отведать,
Хорошо ли состряпан пирог?

Наконец, слава богу, шампанским
Он ее и гостей проводил —
Так, без жалоб, роскошно и шумно
Друг твой сердце свое хоронил.

Яков Полонский

мы никогда не будем нелюбимы.
ведь с наших душ, макушек и знамён
не сводят глаз, могилами хранимы,
все те, кто нами
не был сохранён.

они верны и непоколебимы,
они не живы – стало быть, чисты.
мы никогда не будем нелюбимы:
нас любят те,
кто смотрит с высоты.

они мерцают из нездешней были,
из тех глубин, где им нельзя не быть, –
они нас слишком поздно полюбили
и больше
не успели разлюбить.

и потому в любой кромешной чаще,
в любой беде, где незаметен свет,
мы никогда не будем нелюбящи:
ведь кто-то должен
их любить в ответ. 

*Виктория Райхер*

***

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея,-
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.

*Роберт Рождественский*

Ольга Берггольц

Сейчас тебе всё кажется тобой:
и треугольный парус на заливе,
и стриж над пропастью,
и стих чужой,
и след звезды,
упавшей торопливо.
Всё — о тебе, всё — вызов и намек.
Так полон ты самим собою,
так рад, что ты, как парус, одинок,
и так жесток к друзьям своим порою.
О, пусть продлится время волшебства.
Тебе докажет мир неотвратимо,
что ты — лишь ты, без сходства, без родства,
что одиночество — невыносимо.

Андрей Макаревич

Если в городе твоём снег,
Если меркнет за окном свет,
Если время прервало бег
И надежды на апрель нет,
Если в комнате твоей ночь,
Притаился по углам мрак,
Нету сил прогнать его прочь, -
Позови, я расскажу, как.
Над облаками, поверх границ,
Ветер прильнёт к трубе
И понесёт перелётных птиц
В даль от меня к тебе.
А над городом живёт Бог,
Сорок тысяч лет, и всё сам.
И конечно, если б он мог,
Он бы нас с тобой отдал нам.
Но сойдёт с его лица тень,
И увидит он, что я прав,
И подарит нам один день
В нарушенье всех своих прав.
Над облаками, поверх границ,
Ветер прильнёт к трубе
И понесёт перелётных птиц,
В даль от меня к тебе.

Мое прекрасное убежище,
Мир звуков, линий, облаков.
Куда не входит ветер режущий
Из не доезженных миров.
Ведь эту жизнь многообразную,
Не помышляя об иной,
Я как великий праздник праздную,
Как нектар воздух пью земной.
Иду в пространстве и во времени.
И вслед за мной мой сын идет
Среди трудящегося племени
Ветров, и пламеней, и вод.
И Судия с лазури пламенной,
Диктующий нам свой закон,
Признает, верую, что правильно
Мой путь был мною совершен.

*Николай Гумилев*

Вера Полозкова

тоска по тебе, как скрипка, вступает с высокой ноты,
обходит, как нежилые комнаты, в сердце полости и темноты,
за годы из наваждения, распадаясь на элементы,
став чистой мелодией из классической киноленты

давай когда-нибудь говорить, не словами, иначе, выше,
о том, как у нас, безруких, нелепо и нежно вышло,
как паника обожания нарастает от встречи к встрече,
не оставляя воздуха даже речи

выберем рассветное небо, оттенком как глаз у хаски,
лучше не в этом теле, не в этой сказке,
целовать в надбровья и благодарить бесслёзно
за то, что всё до сих пор так дорого и так поздно

спасибо, спасибо, я знала ещё вначале,
что уже ни к кому не будет такой печали,
такой немоты, усталости и улыбки,
такой ослепительной музыки, начинающейся со скрипки

пронзающей, если снишься, лучом ледяного света,
особенно в индии, где всё вообще про это -
ничто не твоё, ничто не твоё, ни ада,
ни рая нет вне тебя самого, отпусти, не надо.

Подражание Кафке

*Анна Ахматова*

Подражание Кафке

Другие уводят любимых, - 
Я с завистью вслед не гляжу, -
Одна на скамье подсудимых
Я скоро полвека сижу.
Вокруг пререканья и давка
И приторный запах чернил.
Такое придумывал Кафка
И Чарли изобразил.
И в тех пререканиях важных,
Как в цепких объятиях сна,
Все три поколенья присяжных
Решили: виновна она.

Меняются лица конвоя,
В инфаркте шестой прокурор...
А где-то темнеет от зноя
Огромный небесный простор,
И полное прелести лето
Гуляет на том берегу...
Я это блаженное "где-то"
Представить себе не могу.
Я глохну от зычных проклятий,
Я ватник сносила дотла.
Неужто я всех виноватей
На этой планете была?
 
1960 г.